Как  мамонта , что  жил  в  палеолите ,

Уже  меня  показывать  ведут

И  зазывают  :  “Люди , посмотрите !!!

Он  сохранился !! Он  остался  тут !!!”

 

Да ,  в вечной  мерзлоте  я  сохранился
и  мерзлоту  прорвал  ,как  немоту ,

В  двадцатое  столетие  пробился

И  даже  в  двадцать  первое  войду !!!

 

Я  перед  вами  в  наготе   и  в  блеске ,

Вот  жизнь моя , душа  моя  и  плоть .

Я—как  последний  патриарх  библейский .

Которого  благословил  Господь !!!!

 

 

Среди  ромашек  полусонных

 

 

Среди  ромашек  полусонных

И  ослепительных  стрекоз

Мальчишка , рыжий ---как  подсолнух,

Растет  ,  как  я  когда-то  рос .

 

Его  лицо  то  солнце  сушит ,

То  осыпают  дождь  и  град ,

И  сто  веснушек ,  сто  веснушек

На  нем  как  семечки  торчат .

 

Набрав  червей  в  жестянку—банку ,

Когда  все  спят  , через  окно

Он  убегает  на  рыбалку ,

Как  бегал  я  давным - давно 

 

Скажите  мне  сейчас  

 

Скажите  мне  сейчас  все  добрые  слова ,

Которые  потом произнесете ,

Когда  сомкнется  надо  мной  трава

И  пчелы  остановятся  в  полете ...

 

 

Их  реквием  во  сне  иль  наяву

Мне  не  слыхать ,.уйдя  в  иные  дали ...

Скажите  мне  сейчас ,  пока  живу,

Все  те  слова , ---------

Что  после  бы  сказали .....

Колесо  истории  вращается .......

И , хоть  очень дорога  цена ,

Городам  и людям  возвращаются

Добрые ---навечно ---имена ....

 

 

Это  крест  необычный  мой 

 

Это  крест  необычный  мой ,

Как  посланье  божье  и  слово :

Я  вернул  Шагала  домой ,

Чтобы  в  Витебске  был  он  снова ...

 

Да   зачтется   мне   подвиг   мой ,  Моя   трудная   колея -------

 

Я  вернул  Шагала  домой

Из  жестокого  небытия ....

И  другой  стала  жизнь  моя ...

 

 

 Давид Симанович. «Скрипка Шагала, или Здесь осталась его душа»

Не отлучить Шагала от Витебска

 

И только через семьдесят лет после того, как художник уехал из родного города, в январе 1991 года прошли  первые  Шагаловские дни в Витебске: праздник открытия, выставка его живописных работ из частных и государственных коллекций и I Шагаловские чтения, в которых выступили с докладами искусствоведы, писатели, историки из Москвы, Минска, Витебска.

Так начался отсчёт нового периода в творчестве художника — периода славы и бессмертия на родине.

На  первых  Шагаловских  чтениях народный писатель  Беларуси Василь Быков сказал: «Выйдя из белорусской среды, он — светоч еврейской культуры, что естественно и правомерно. Каждый художник идёт в большой мир искусства из собственного национального подворья, ещё в детстве усвоив его формы, взгляды, запахи и краски. Наконец он вливается в великое и неумирающее русло всемирной культуры, где уже принадлежит миру. И человечество благодарно ему так же, как благодарно прежде всего тому незнаменитому уголку земли, которая его родила. И никакие тёмные могущественные силы будущего не сумеют отлучить Шагала от Витебска...»

 

Чудотворец  Марк Шагал

 

Каждый день — всю свою долгую, почти столетнюю жизнь — он творил чудеса. Они рождались под его кистью всюду: в Витебске, Париже, Нью-Йорке, Сен-Поль де Вансе.

Он отправлял в полёт своих героев. И летел вместе с ними над землёй, отрываясь от неё и оставаясь на ней.

 

Гремит он, радости даря, 
По Витебску осенний праздник. 
Над городом — крылатый всадник, 
Глашатай правды и добра.

 

Его библейские глаза 
Горят неугасимым светом. 
Как провозвестник, как гроза, 
На площадь сходит он с портрета.

 

Что  ему  поклоненья , дары ...  

 

Что  ему  поклоненья , дары  ,

Запоздалые  наши  признания ???

Он  открыл  такие  миры

Среди  вечного  мироздания !!!!

 

И  ему  над  землей  лететь ,

Над  Покровской  и  над  Двиною ,

Отвергая  картинами  смерть ,

Торжествуя  над  силою  злою ...

 

Здесь осталась его душа

И сказал Шагал, чуть дыша, 

В час последний вдали от родины: 

«Там осталась моя душа...» — 

И глаза его синие дрогнули. 

И припомнил он о былом, 

И увидел дворик с берёзкою, 

Где грустит покинутый дом — 

29, Большая Покровская. 

Там окраина. Чад. Глядят 

Окна в мир еврейскими ликами, 

Козы прыгают у оград, 

Скрипачи на крышах пиликают 

Так, что ходит земля ходуном, 

Вся, с деревьями и дорогами. 

И летят они с Беллой вдвоём 

Над церквами и синагогами. 

 

 

Наяву, как во сне, летят 

Над Двиной и ратушей старою. 

Я кричу через рай, через ад: 

— С возвращением, Марк Захарович! 

 

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Между жизнью и смертью межа. 

И уже бессмертье — наградою... 

Здесь осталась его душа 

Незапятнанная неразгаданная!

 

 

Юный Марк по Витебску идёт

 

Взлетит вороний грай, 

Рассыплет небо соль... 

Гостиница «Синай». 

Гостиница «Бристоль». 

В окраинный хорал 

Вплетён торговцев крик. 

Там бродит Марк Шагал — 

Не мастер — ученик. 

Какой-то местный ферт 

В цилиндре щегольском. 

А у него мольберт 

И ящик за плечом. 

Ещё не комиссар, 

Идущий в красный снег, 

Картины не кромсал 

Огнём двадцатый век... 

Уходит время вспять. 

А там не до того: 

Признать иль не признать 

На родине его... 

Базара шум и гам. 

Столетья третий год. 

И юный Марк Шагал 

По Витебску идёт.